Знание биографии писателя, истоков творчества, мотивов написания того или иного произведения—это начало тропы к нему. Жизненный путь великих сам по себе значителен и является для всех нас, учителей и учеников, уроком исканий, прозрений, подвига.
Биография мастера — это олицетворенное Время, этапы взросления человечества, его опыт, без которых оборвется духовная преемственность поколений. Пусть эта мысль хрестоматийна, но в сознании учителя, начинающего новую тему, она должна обретать остроту, ибо Онегин и Раскольников—это всего лишь знаки эпохи, а личности и судьбы их творцов — ее содержание.
Биография—это не столько хронология жизни и творчества, а прежде всего духовная эволюция и материальное ее выражение — возникновение творческих стимулов на различных витках жизни. Второй методологический принцип в изучении биографии—стремление беллетризировать (в хорошем смысле) историю души человеческой, явленной' в образах, наполнить ее «романным» содержанием. Принцип этот подсказал Блок, назвавший свою лирику «трилогией вочеловечения». Если у учителя словесности есть свой собственный «роман» с Чернышевским и Толстым, свое личностное отношение к ним, то 45 минут урока не станут механическим перечислением дат и фактов, а будут потрачены на утоление духовной жажды познать мир гения—творца и человека—и себя самого. Отсюда вытекает третий методологический принцип—героем таких уроков будет не только писатель, но и ученик, которого мы хотим «обратить в свою веру». Есть на уроке и третий герой—сам учитель. «Бывает, что безбожники преподают закон божий»,— написал в повести о Германе Лопатине писатель Давыдов. Бывают и среди учителей такие, которые, не любя Некрасова, берутся излишне субъективно его толковать и выбирают из его биографии, увы, не лучшие страницы.
Столь же страшно «тощее беспристрастие, страдающее малокровием», по выражению того же Ю. Давыдова. Его статья,, предваряющая книгу С. Рассадина о Фонвизине «Сатиры смелый властелин», содержит множество советов, как подступиться к жизнеописанию колоссов любой эпохи. Он предупреждает толкователя, работающего в историко-биографическом жанре: «фантазии на исторические сюжеты красивы», но не тревожат ум; правдоподобие и достоверность не есть синонимы, и если выбирать, то правдоподобию—«гипсовому слепку»—надо предпочесть достоверность—«переменчивость взора, складки губ, мановения бровей». Капризам субъективного толкователя должно противопоставить строгость, чувство меры, историзм в воскрешении ликов отошедшей эпохи и вместе с тем проникновение сквозь документы, мемуары, ткань произведений в состояние души писателя. Нет ничего страшнее для учителя полузнания и на этой почве расцветающих протуберанцев фантазии о наших великих предках!
Если уроку-лекции по биографии писателя присущи цельность, композиционная стройность, доказательность, а главное—новизна материала, современность акцентов и четкая концепция всего духовного облика и творчества писателя, то она останется в памяти у старшеклассников. Найти эту концепцию, увидеть неповторимость облика писателя—важнейшая задача при подготовке к лекции.